Крымчакская перспектива

Уже 12 лет я живу в Израиле. Приехав в 15 лет, по сути, маленьким мальчиком, я прошел израильскую школу, армию и университет.

Сегодня я с уверенностью могу называть себя израильтянином. И поэтому мне близки вопросы, которые волнуют израильских евреев. Один из них – это происхождение. Каждый израильтянин, даже тот, который родился в Стране, знает, откуда приехали, как минимум, его бабушки и дедушки. Когда израильтяне знакомятся друг с другом, очень быстро они задают друг другу вопрос – эйзо эда ата – из какой ты общины? Имеется в виду не городская или районная еврейская община, со своей синагогой. Нет, такая община называется кехилла. А эда – это совсем другое понятие.

Эда – это часть еврейского народа, живущая в одной географической области, и имеющая общие традиции, которые обосабливают их от других таких "географических" общин. Например, есть евреи польские, а есть немецкие. Есть иракские (бавлим), есть персидские (парсим) и есть марроканские. Самые большие такие общины стали известными именно по названиям стран, где они жили – сефарды (от слова Сфарад - Испания) и ашкеназы (от древнего названия Германии - Ашкеназ). При этом, совсем не обязательно эда – это кровные потомки евреев древней Иудеи. Например, йеменские евреи считаются потомками местных арабских племен с юга Аравийского полуострова. А эфиопские евреи отличаются от остального еврейского народа цветом кожи.

Почему же этот вопрос, вопрос происхождения, так волнует израильтян?

Все дело в том, что многолетняя идеология плавильного котла, которую создал первый премьер-министр Израиля, Давид Бен Гурион, и которая должна была переплавить евреев со всех уголков земного шара в единую нацию израильтян, потерпела сокрушительный крах. Ни одна община не хотела поступаться своими особыми традициями. Таким образом, идеология плавильного котла уступила место более либеральной идеологии интеграции каждой общины с ее традициями в израильское общество.

Несмотря на то, что я приехал в Израиль из Украины, я совершенно точно знал, что я не принадлежу к евреям-ашкеназам. Будучи сыном крымчачки, я гордо отвечал на вопросы других, что я крымчак, но затруднялся объяснить, что это значит. Со временем этот вопрос стал занимать и меня. Так я попал в декабре 2010 года на встречу крымчаков в Нетании. Я познакомился с новыми, интересными мне людьми, услышал интересные истории. Через год я приехал уже с мамой. В том году я уже изучал еврейскую философию в университете и любые религиозные еврейские тексты привлекали мое особое внимание.

Уже много лет мне был знаком альманах, выпускаемый в Симферополе обществом "Кърымчахлар". Летом 2012 года я получил его 6-ой номер, где был опубликован перевод "крымчакских молитв", сделанный Давидом Ильичом Реби. Поскольку речь шла о тексте, написанном буквами еврейского алфавита, который еще и ко всему прочему, был молитвой, мой профессиональный интерес разгорелся не на шутку.

Меня заинтересовал тот факт, что были представлены только нечетные страницы с текстом на крымчакском языке. Учитывая тот факт, что перевод этих молитв был мне знаком, я предположил, что на остальных страницах был оригинальный текст на иврите. Получив и прочитав титульный лист книги, я узнал еще много интересного. В частности, я совершенно не согласился с припиской Давида Ильича в конце перевода, где он утверждал, что использование слова "Танъры" (языческого бога Тенгри) свидетельствует о том, что молитвы были написаны до 1866 года, когда в Карасубазар прибыл раввин Хаим Хизкиягу Медини. Сверив крымчакский перевод (а это именно перевод) с ивритским оригиналом, я увидел, что "Танъры" – это перевод ивритского слова "Элохим", то есть "Бог". Проверив еще несколько источников, я понял, что и в турецком языке, слово Танъры сохранилось для обозначения Бога, несмотря на то, что турки уже давно являются приверженцами ислама и поклоняются Аллаху, а не Тенгри.

Несколько позже я нашел полный вариант этой книги. Оказалось, что предположение Давида Ильича ошибочное. Книга "Неимот Бе-Ямин Нецах" (нецах – вечность на иврите – сокращение имени Нисим Чахчир, составителя сборника) – это перевод еврейских молитвенных песнопений на иврите для крымчаков на их язык. Кстати, сам составитель называет язык татарским.

Вопрос же, который волнует меня больше всего, касается совсем другой области. Более того, на мой взгляд, это не мой личный вопрос. Он касается всех крымчаков, ныне живущих, и наших потомков. История крымчаков интересна и увлекательна сама по себе. Но для меня, как крымчака, важно будущее крымчакского народа. Можно разбить этот большой и серьезный вопрос на составляющие, маленькие вопросы. В чем будет выражаться принадлежность моих детей к крымчакам? Какую культуру я буду им прививать? Ведь в Израиле даже у представителей самых маленьких общин есть свои синагоги. Но последняя крымчацкая синагога закрылась в 1981 году.

Итак, вопрос таков – какова перспектива крымчаков? Как выглядит наше будущее, будущее еще одной особой еврейской общины? Мы потеряли свой язык, мы потеряли свою особую культуру. Ведь даже свой, особенный крымчакский день – Тъкун – мы отмечаем по григорианскому календарю, хотя наши предки жили по календарю еврейскому. Мы не читаем наших особых молитв. У нас и нет синагоги своей, чтобы в ней их читать. А в других синагогах о крымчаках, если и знают, то очень и очень мало.

Значит ли это, что дело проиграно? Можем ли мы успокоиться и слиться с израильтянами в общем плавильном котле или с евреями-ашкеназами в Крыму? Потому что шансов практически нет. Мы знаем очень много о том, что было, но практически не представляем того, что будет. Я утверждаю, нет и еще раз нет!

Планирование будущего крымчаков не менее важно, чем сохранение крымчакского наследия. Нисколько не умаляя огромных заслуг тех, кто вложил все, что мог, в создание историко-этнографического музея в Симферополе, я считаю, что этого недостаточно. Этнографическое исследование – оно для этнографов. Мы не можем относиться к собственной культуре, как к музейному экспонату.

Невозможно поднять подобный проект в одиночку. Я хочу призвать всех крымчаков, которым небезразлично наше культурное будущее, вступить в общую дискуссию, в которой мы все сможем понять, каким мы видим это будущее. На счету находится каждый день, потому что время играет против нас.

Давайте сплотимся ради нашего общего будущего!

​

24 марта 2014 года / Иерусалим